Дома его встречало праздничное лицо ‹девицы›. Она очень располнела, сладко улыбалась, губы у нее очень яркие, пухлые, и в глазах светилась неиссякаемо радость. Она была очень антипатична, становилась все более фамильярной, но — Клим Иванович терпел ее, —
хорошая работница, неплохо и дешево готовит, держит комнаты в строгой чистоте. Изредка он спрашивал ее...
— Вот мы теперь хорошо знаем друг друга, — начала она, — я могу про вас сказать, что вы и
хорошие работницы, и хорошие девушки. А вы про меня не скажете, чтобы я была какая-нибудь дура. Значит, можно мне теперь поговорить с вами откровенно, какие у меня мысли. Если вам представится что-нибудь странно в них, так вы теперь уже подумаете об этом хорошенько, а не скажете с первого же раза, что у меня мысли пустые, потому что знаете меня как женщину не какую-нибудь пустую. Вот какие мои мысли.
Дорушка довольно спокойно принимала эти ласки, в то время как Васса вся таяла от чувства удовлетворенного тщеславия. «Моя работа лучше всех! Я моложе всех других
хороших работниц!» — пело и ликовало в глубине души Вассы, и она готова была вместе с душистыми ручками баронессы расцеловать и свою прелестную лилию.
Неточные совпадения
Марья Ивановна говорила, что из девочки надо сделать
работницу,
хорошую горничную, и потому была требовательна, наказывала и даже бивала девочку, когда бывала не в духе.
— Сиротой жить
лучше. Умри-ка у меня отец с матерью, я бы сестру оставила на брата, а сама — в монастырь на всю жизнь. Куда мне еще? Замуж я не гожусь, хромая — не
работница. Да еще детей тоже хромых народишь…
«Краля девка,
работница девка, — думает она, глядя на красавицу. — Куда ей расти! Замуж пора, да в
хороший дом, замуж за Лукашку».
Впрочем, ее никто не обегал, потому что она была и
работница хорошая и из
хорошего дома.
—
Работница хорошая, — молвил сын, умело наливая чай. — Одиннадцать, говоришь, дал за часы-то?
— Ты —
работница хорошая, — смущённо молвил Николай. — Мне что? Моя воля! Кого хочу, того и выберу! А теперь вот…
— Право, не придумаю, как бы это уладить, — сказала Марья Гавриловна. — Анафролия да Минодора с Натальей только слава одна…
Работницы они
хорошие, а куда ж им за больной ходить? Я было свою Таню предлагала матушке — слышать не хочет.
— Вот тебе список фамилий, — четыре
работницы из намазки материалов. Пойди, пусть тебе мастерица их укажет, я уж ей сказал. Только чтоб сами они этого не заметили. Запомни их рожи. А потом как-нибудь устройте с Шуркой так, чтобы снять с них фотографию, —
лучше бы всего со всех четырех вместе, группой. Вот вам обоим миссия на сегодня.
Ведь у нее теперь свои дела с Элиодором. Она ему переводит и носит работу на дом — вот и все. Эта работа — только один предлог. Она и сама это прекрасно сознает; но тем
лучше. Это в руках ее — лишний козырь. Элиодор ей платит за труд; она — честная
работница. А играя с ним, полегоньку может довести его и до"зеленого змия". Она его не боится — это верно; но если так пойдет, то она может привести его к возложению на себя венца"от камени честна".
— И к нам,
работницам, имеет самый
хороший подход.